Как развивается гендерное равенство в Узбекистане, Казахстане и Кыргызстане

Реализация прав женщин и продвижение гендерного равенства – общемировые задачи, которые ставят перед собой и центральноазиатские страны.

Результатом достижения большего гендерного равенства как на рынке труда, так и в других областях станет не только лучшая жизнь для женщин региона, но и существенные экономические выгоды для стран, которые уделяют внимание гендерному вопросу.

В опубликованной Всемирным банком работе «Нереализованный потенциал: высокая цена гендерного неравенства в доходах. Цена гендерного неравенства» ее авторы Квентин Уоден и Бенедикт ла Бриер подсчитали: в расчете на душу населения гендерное неравенство приводит к потере благосостояния в размере $23 620 на человека. А гендерное равенство повысит богатство наций на 14% во всем мире.

Основные параметры, по которым оценивается уровень гендерного неравенства, это доступ к образованию, доступ к рынку труда, уровень зарплаты, распределение домашних обязанностей. «Курсив» агрегировал эти показатели для трех стран Центральной Азии. Не все эти показатели сравнимы напрямую – в разных странах разные стратегии и методы сбора данных, но общую картину представить можно.

{«preview_thumbnail»:»/sites/default/files/styles/video_embed_wysiwyg_preview/public/video_thumbnails/lnJZS_9D6D4.jpg?itok=UvNHN7rA»,»video_url»:»https://www.youtube.com/watch?v=lnJZS_9D6D4″,»settings»:{«responsive»:1,»width»:»854″,»height»:»480″,»autoplay»:0},»settings_summary»:[«Embedded Video (Адаптивный).»]}

Узбекистан

В Узбекистане в 2020 году, по данным Государственного комитета по статистике, экономически занятое население страны составляло 13,2 млн человек (38% от всего населения республики). Работающих мужчин заметно больше, чем женщин, – 7,7 млн против 5,5 млн. Другими словами, женщин среди занятого населения страны 41,6%.

Отрасли, где преобладают работники-женщины, – образование и здравоохранение. Если брать число всех занятых женщин за 100%, то в сфере образования трудятся 15,8%, а в здравоохранении – 9,3%. Для мужчин аналогичные показатели – 3,7 и 2%.

Соотношение зарплаты женщин по сравнению с заработной платой мужчин в 2020 году, по данным Государственного комитета Республики Узбекистан по статистике, составляло 37,5%. Этот показатель не слишком заметно меняется последние пять лет, за которые есть данные (минимальное соотношение, 34,5%, зафиксировано в 2016 году, максимальное, 38,6%, – в 2018-м).

Среднее образование в Узбекистане получают практически все – и девочки и мальчики. Общий коэффициент охвата средним образованием составляет 97,1% у девочек и 97,7% у мальчиков. Примерно пятая часть и тех и других идут получать высшее образование – общий коэффициент охвата высшим образованием 17,7% у женщин и 19,7% у мужчин. А вот специальности уже явно делятся на «женские» и «мужские» – по данным на 2020 учебный год, доля женщин среди выпускников научной, инженерной, производственных и строительной отраслей составляет 30,1%. Среди профессорско-преподавательского состава высших учебных заведений доля женщин – 44,1%.

Доля женщин, работающих в министерствах и государственных комитетах на министерских (приравненных) должностях, по данным на 1 апреля 2020 года, была очень скромной – 3,03%, и тем не менее этот показатель чуть увеличился по сравнению с 2018 и 2019 годами (2,9%).

В Узбекистане сейчас нет гендерных квот. Но в мае 2021 года сенаторы утвердили стратегию достижения гендерного равенства в стране до 2030 года, которая предполагает «расширение практики назначения женщин на руководящие должности в вышестоящей и нижестоящей системе государственных органов» и введение квот.

В 2020 году доля женщин, занимающих места в Законодательной палате Олий Мажлиса Республики Узбекистан составляла 32,7%, в Сенате Олий Мажлиса Республики Узбекистан – 23,7%. Для сравнения: аналогичные показатели 2019 года – 12,6 и 20%.

Доля женщин в составе управленческого персонала в Узбекистане последние четыре года остается стабильной – 26,5–27%. Женщины являются собственниками 24,1% фирм в Узбекистане.

Доля женщин среди судей в Узбекистане – 12,8%, причем больше всего женщин-судей в процентном выражении в Республике Каракалпакстан – 24,2, то есть каждый четвертый судья – женщина. Меньше всего – в Сурхандарьинской области, 6,1%. Доля женщин среди сотрудников органов внутренних дел – 11%.

И еще одна цифра. Среднее число часов, проведенных за неоплачиваемой домашней работой, в Узбекистане у мужчины – 2,15 часа, у женщины – 5,27 часа. Если сформулировать другими словами, в Узбекистане на долю женщин приходится более 70% неоплачиваемой домашней работы. По другим странам Центральной Азии редакция такой показатель не нашла – можно предположить, что соответствующие статистические опросы просто не проводились. В среднем в мире на долю женщин приходится 75% неоплачиваемой домашней работы.

Казахстан

По данным за 2020 год, занятое население страны составило 8,7 млн человек (это 65,9% всех граждан страны). Из них 51,8% (4,5 млн человек) – мужчины, 48,2% (4,2 млн человек) – женщины. У 41,5% трудоустроенных казахстанцев есть высшее и послевузовское образование (из них женщин – 53,9%), у 39,3% – среднее профессиональное или специальное образование (из них женщин – 46%), у 13% – среднее общее образование (из них женщин – 41%).

Самые распространенные сферы, в которых заняты женщины, это торговля – 825 тыс. человек (58,1% от общего числа работников), образование – 800,9 тыс. человек (72,2%) и сельское хозяйство (42,4%). Гендерный перекос наиболее выражен в сферах здравоохранения и социального обслуживания населения (здесь 72,3% от общего количества работников – женщины), образования, услуг по проживанию и питанию (63,5% от общего количества работников – женщины). Женщины преобладают и среди неквалифицированных рабочих – их 57,4% от всех работников в стране. Максимальный гендерный перекос наблюдается среди уборщиков и прислуги – среди них 79,5% женщин.

Согласно отчету Национального бюро статистики за 2020 год, в целом по стране доля женщин на руководящих позициях выросла с 32,8% в 2001 году до 41,1% в 2020 году.

Так, среди руководителей высшего звена, высших должностных лиц, законодателей и государственных служащих женщин даже больше половины – 50,7%. Первых и функциональных руководителей в корпоративном секторе – 42,5%, управляющих подразделениями в сфере производства и специализированных сервисных услуг – 31,3%, а в сфере гостеприимства и других услуг – 48,7%.

Доля мест, занимаемых женщинами в парламенте, неуклонно растет с 2001 года (9,5%) и к 2020 году составила 24% от общего количества депутатских кресел. Процент женщин в Мажилисе увеличивался медленнее: с 10,4% в 2000 году он дорос до 27,4% в 2019 году и незначительно уменьшился до 26,5% в 2020 году. Количество женщин в выборных органах местной власти (маслихаты) планомерно росло с 17% в 2006 году до 30,5% в 2020 году. Напомним, в Казахстане в 2020 году были введены гендерные квоты для партийных списков. Теперь по закону не менее 30% кандидатов в депутаты мажилиса и маслихата от одной политической партии должны быть представлены женщинами и молодежью (людьми младше 29 лет).

Доля женщин среди политических госслужащих с 2001 года не превышала 11,7% (показатель 2018 года) и в 2020 году составила 8,9%. В Кабинете министров максимальное количество женщин – пять человек, или 29,4%, – было в 2006 году. В 2020 году их было две, или 11,1%.

Общее количество женщин-руководителей в системе высшего образования (к таковым относятся ректоры, проректоры, деканы, их заместители и заведующие кафедрами) выросло с 37,2% в 2000 году до 50,5% в 2016 году и немного уменьшилось к 2019 году – до 49,9%. Но при этом наблюдается довольно стабильный рост количества женщин среди руководителей непосредственно вузов (ректоров): с 8,8% в 2000 году до 24,1% в 2019 году.

Среди членов правления Национального банка страны количество женщин оставалось практически неизменным с 2000 по 2011 год – 22,2% и далее до 2018 года – 11,1%. В 2019 году их участие увеличилось до 25%, но потом снова пошло на спад: в 2020 году женщин в правлении было 22%.

Гендерный разрыв среди руководителей профессиональных союзов и неправительственных организаций незначительно, но все же увеличивался. В 2010 году женщины занимали 36,3% таких должностей, в 2019-м – 34,9%. Лишь в 2020 году количество женщин впервые за десятилетие увеличилось – до 35%. Среди судей количество женщин в среднем выросло с 39,4% в 2000 году до 51% в 2020 году. Рост среди судей Верховного суда республики менее впечатляющий: с 23% в 2001 году до 48% в 2020 году.

Пожалуй, самый значительный гендерный разрыв наблюдается среди руководителей вооруженных сил: до 2012 года сферой фактически не руководили женщины. В период с 2012 по 2019 год доля женщин выросла с 1,9 до 2,1%. Стоит отметить, что расчет за этот период производился от численности руководящего состава центрального аппарата МО РК и главных столичных управлений. В 2020 году считали руководящий состав ВС РК – итоговое количество женщин составило 1,5%, и все они работают в Нур-Султане. Чуть лучше ситуация с послами: за 20 лет количество женщин на этой должности не превышало 6,2% (исторический максимум приходится на 2019 год, в 2020-м количество снова уменьшилось – до 4,8%).

Кыргызстан

Согласно данным Национального статистического комитета Кыргызской Республики, по состоянию на 2019 год в стране занятое население в возрасте 15 лет и старше составляет 2,4 млн человек (или 38,2%) из 6,4 млн человек, проживавших на ее территории. Из них 61,6% (или 1,5 млн человек) – мужчины и 38,4% (937,5 тыс. человек) – женщины.

Самые распространенные сферы, в которых заняты женщины, это сельское хозяйство – 195,2 тыс. человек (или 44% от общего количества людей, занятых в этой сфере), образование – 174,8 тыс. человек (или 79,2%), оптовая и розничная торговля – 159,6 тыс. человек (или 40,4%) и обрабатывающая промышленность – 117,2 тыс. человек (или 40,5%). Гендерный перекос наиболее выражен в сферах здравоохранения и социального обслуживания населения (здесь 81,4% работников – женщины) и операций с недвижимым имуществом (на долю женщин приходится 94,4% рабочих мест).

При этом разница в зарплатах в среднем по республике составляла в 2018 году 28,4%, в 2019-м – 23%, а в 2020-м – 24,6%.

На начало 2021 года в стране было 726,6 тыс. действующих хозяйствующих субъектов, 27,9% которых руководят женщины. По большей части это крестьянские и фермерские хозяйства (34,7% от всех субъектов, которыми руководят женщины) и индивидуальные предприниматели (60,1%). Преимущественно они занимаются сельскохозяйственной деятельностью (48,9% от общего числа субъектов, которыми руководят женщины) и торговлей (29,1%). Более трети руководителей крупных предприятий страны (35,8%) – женщины.

Кыргызский парламент (Жогорку Кенеш) последние 10 лет состоит из 120 депутатов. С 2015 года количество женщин в нем почти не меняется – 19–20 человек, или примерно 17% от общего количества парламентских кресел. Согласно данным Национального статистического комитета, в 2005 и 2006 годах в Жогорку Кенеше женщины не присутствовали вообще, а максимальная представленность была с 2007 по 2009 год, когда женщины занимали 23 кресла из 90, что составляет 34%.

В Кыргызстане с августа 2019 года действует квота в 30% мандатов для женщин по каждому избирательному округу на выборах в аильные кенеши (местные органы власти), которая регулярно вызывает протесты и жалобы к президенту. Летом 2021 года в стране также были приняты поправки к закону о президентских и парламентских выборах, согласно которым число депутатов Жогорку Кенеша решено сократить с 120 до 90, а гендерные квоты для женщин уменьшить – теперь им будут предоставлять каждый четвертый мандат, а не каждый третий.

Влияние кризисов сильнее чувствуют женщины

В совместном отчете Европейской экономической комиссии ООН и структуры «ООН-женщины» по ситуации с неоплачиваемым трудом в странах Восточной Европы и Центральной Азии особый акцент делается на том, что женщинам по-прежнему недоступны многие сферы. Несмотря на то что исторический показатель их участия в рабочей силе довольно высок (в среднем по Центральной Азии это 70%), женщины чаще заняты на случайных, низкооплачиваемых/ недооцениваемых и ненадежных работах. Зачастую эти сферы считаются стереотипно «женскими» – аналогичными их неоплачиваемому труду по дому. Так, в казахстанской сфере образования женщины составляют 74% трудящихся, в Кыргызстане – 72%, в Узбекистане – 69%. В сфере здравоохранения показатель еще выше – 77% в Казахстане и 78% в Узбекистане и Кыргызстане. Во всем регионе женщины, как правило, значительно реже, чем мужчины, занимают руководящие должности. Все это вместе свидетельствует о том, что женщины гораздо сильнее подвержены влиянию кризисов.

Пандемия коронавируса, согласно отчетам экспертов, тоже повлияла на женщин гораздо сильнее, чем на мужчин. Точно оценить ее влияние пока не представляется возможным: вирус все еще распространяется, статистические исследования проводятся с задержкой во времени (а во многих странах не проводятся вовсе). Однако, по уже имеющимся данным, становится очевидно, что женщины чаще теряли работу и рабочие часы (занятые в неформальном секторе экономики женщины по этой причине потеряли в среднем 70% своего дохода), чаще сталкивались с увеличением неоплачиваемого труда. Удаленная работа – привилегия преимущественно городских офисных служащих и высококвалифицированных специалистов.

Все остальные женщины зачастую сталкиваются с трудностями в виде слабой цифровой инфраструктуры и ограниченных навыков пользования цифровыми технологиями и не могут работать из дома. Кроме того, 70% женщин (по сравнению с 59% мужчин) сообщили, что с начала пандемии затратили больше времени по крайней мере на одну неоплачиваемую деятельность по дому.

В 2020 году Всемирный банк проводил оперативное исследование мер, принятых разными странами во время пандемии: неоплачиваемый труд, как правило, воспринимается как нечто само собой разумеющееся и игнорируется принимающими решения органами. Тем временем эксперты «ООН-женщины» считают, что вся официальная мировая экономика базируется на невидимом и неоплачиваемом труде женщин и девочек. Его перераспределение и переоценка имеют решающее значение в борьбе за гендерное равенство.

Исследование «Женщины, бизнес и закон» от Всемирного Банка анализирует законы и постановления, влияющие на экономические возможности женщин в разных странах. Оценивают страны по восьми индикаторам: свобода передвижения, управление принадлежащими женщинам активами, брак и материнство (наличие детей), трудоустройство, оплата труда, ведение собственного бизнеса, пенсионное обеспечение.

Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан имеют по 100 баллов по таким показателям, как свобода передвижения и управление женщинами своими активами (индикатор активов отражает гендерные различия в законах о собственности).

Индикатор брака в Узбекистане ниже, и это, по мнению аналитиков Всемирного Банка, показывает, что женщины здесь больше ограничены в законодательстве, связанном с браком, – возможностью выступать главой семьи, получать развод (речь может идти, например, о том, что развод ставит под угрозу финансовую безопасность женщины).

Индикатор ведения бизнеса измеряет ограничения, мешающие женщинам открывать и вести бизнес (как правило, учитывается доступ к кредитам, банковским счетам, право подписания юридических договоров и регистрации бизнеса) – и этот индикатор в Казахстане оценен в 75 баллов, а Узбекистан и Кыргызстан набрали по 100.

Защита материнства оценивается Всемирным Банком выше всего в Казахстане (80), ниже всего – в Кыргызстане (40). Этот индикатор измеряет права беременных (в том числе трудовые права) и возможность получения достаточного и оплачиваемого декретного отпуска.

Индикатор трудоустройства анализирует законы, влияющие на решения женщин о выходе на рынок труда – и здесь самый высокий результат из тройки рассматриваемых стран у Кыргызстана.

Показатель оплаты труда измеряет законы, влияющие на профессиональное разделение и гендерный разрыв в заработной плате. И тут показатели – 25 баллов – одинаково низкие и у всех трех стран.

Индикатор пенсионного обеспечения оценивает законы, влияющие на размер пенсии женщины. Как бы это ни казалось странным, но представители Всемирного Банка считают, что досрочный выход на пенсию может увеличить потенциальный гендерный разрыв в уровне пенсий и повысить риск бедности женщин в старости.

Глобальный взгляд

Одним из главных ориентиров в достижении гендерного равенства считаются Пекинская декларация и Платформа действий. По сути, это стратегическая программа по расширению прав и возможностей женщин, согласованная на самом глобальном уровне: ее разработали и приняли делегации 189 государств – членов Организации Объединенных Наций. Дело было в сентябре 1995 года, и с тех пор ООН раз в пять лет оценивает произошедшие изменения.

Подводя итоги очередной пятилетки в 2020 году, структура «ООН-женщины» пришла к выводу, что воплощение Пекинской декларации не соответствует первоначальным устремлениям. С одной стороны, у современных женщин и девочек больше прав и возможностей, чем за всю историю человечества. С другой – спустя 25 лет после принятия документа бедность, дискриминация и насилие все еще существуют, а конфликты и гуманитарные кризисы стали более сложными и затяжными, что делает женское население планеты более уязвимым, чем когда-либо прежде.

Согласно этому отчету, по всему миру женщины в возрасте от 25 до 34 лет на 25% чаще, чем мужчины, живут в крайней нищете (таковой считается доход менее чем $1,9 в день). В среднем женщина тратит 4,1 часа в сутки на неоплачиваемую работу – домашние дела и/ или уход за детьми и больными родственниками. Тогда как мужчина – 1,7 часа. Такой разрыв, по мнению гендерных исследователей, является одной из самых главных причин, по которой до сих пор невозможна «игра на равных» на рынке труда. Там присутствуют всего 62% трудоспособных женщин от 25 до 54 лет против 93% мужчин того же возраста. Почти треть (31%) всех молодых женщин в мире не трудоустроены, не учатся и не проходят профессиональную подготовку – среди молодых мужчин таких 14%. Кроме того, существует разница в оплате труда (в среднем по миру это 16%, но в некоторых странах – до 35%), проблемы с доступом к образованию (почти полмиллиарда женщин и девушек старше 15 лет неграмотны; 32 млн девочек (против 27 млн мальчиков) младшего школьного возраста не посещают школу), насилие (оценить его масштабы почти невозможно – более 70% женщин, переживших насилие, не сообщают о преступлении и не обращаются за помощью) и недостаточная представленность во власти.

По данным опросов, 43% женщин и 53% мужчин во всем мире считают, что из мужчин получаются более хорошие политические лидеры, чем из женщин. Видимо, это одна из причин, по которым за 25 лет, прошедших с принятия Пекинской декларации, количество женщин во всех парламентах увеличилось всего на 14% (25% по состоянию на 2020 год против 11% в 1995 году). Только в 14 государствах женщины составляют как минимум половину кабинета министров. В среднем по миру у мужчин 75% парламентских кресел, 73% управленческих позиций и 70% процентов мест переговорщиков по вопросам климата. С 1992 по 2018 год только 13% переговорщиков, 4% подписантов и 3% посредников в крупных миротворческих процессах были женщинами.

На локальном уровне женщины принимают решения чуть чаще – у них 36% избираемых мест в местных совещательных органах. Примечательно, что единственный действенный инструмент против гендерного неравенства в политической жизни – законодательно закрепленные квоты. По состоянию на 2019 год гендерное квотирование практиковали только 80 стран. И женщины в этих государствах на выборах того же года заняли 30% парламентских кресел. В странах, где гендерного квотирования нет, – всего 18%